Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]

— Тебе просто нравится меня мучить. В рамках очередного эксперимента.

— Да не мучаю я тебя, когда ж ты это поймешь?!

— На нас люди смотрят, куратор, а вы забыли натянуть всепрощающую улыбку Великого и Мудрого.

— Я тебя отечески поучаю.

— Так вы теперь в отцы мне записываетесь? У вас отцы всегда с дочерями на травке валяются?

— Нет, только при наличии взаимной симпатии. Что–то еще о вампирских обычаях?

— Да нет, на сегодня спасибо, хватит.

Мы подходим к Залу.

— А вот теперь улыбка. Тебе тоже, кстати, не помешает.

У меня выходит кривовато. Еще бы, после устроенной на ровном месте выволочки, да в ожидании предстоящего мероприятия. Ладно, все не голодных вампиров ублажать, пересижу как–нибудь. Ну а светлейший Анхенаридит стал воистину светел, доброжелателен, обаятелен, прекрасен! Живое воплощение всепонимающей вампирской любви и неземного великолепия. И зачем ему Зачарованный Зал, он и так любого зачарует!

Он застревает при входе, здороваясь и раскланиваясь, я прохожу в Зал и пытаюсь отыскать местечко поближе к выходу. Но первые ряды все заняты. Еще бы, все ждут вампира, возможно, первого в своей жизни, и жаждут разглядеть его поближе. Ну, или чтоб он их разглядел.

Наконец с краю, ряду в шестом нахожу незанятый кусочек скамейки.

— Можно? — интересуюсь у сидящей там девчонки.

— Да, конечно, садись, — она оживляется. — Меня, кстати, Катя зовут. А тебя?

— Лариса.

— Здорово, что мы здесь будем учиться, правда? Знаешь, я до последнего не верила, что пройду. А ты легко поступила?

— Да нет, не очень, — кажется, меня приняли за первокурсницу.

В Зал, в компании пары профессоров, входит Анхен. Целует в щечку Еву, поднявшуюся со своего места ему навстречу, полуобняв ее за плечи что–то недолго с ней обсуждает, затем проходит и занимает свое место в президиуме. Зал, как–то не сразу, но в какой–то момент завороженно замирает, провожая его глазами.

— Ой, это же… — шепчет взволнованно Катя, — это же настоящий вампир, смотри, смотри!

Этот? Этот не настоящий, очень хочется ответить мне, это он так прикидывается. Но отвечаю корректно:

— Это наш куратор. А светлейшая дама, с которой он столь нежно обнимается, — декан.

— Как он может ее целовать, она же старая, — неприязненно сообщает мне новая подружка. Даже как–то обидно за Еву становится. Она не старая, она пожилая, и выглядит в свои шестьдесят с лишним — дай светоч каждому.

— Ну, по возрасту–то все ему ближе. Он у нас вроде тоже — не молоденький, — не смогла удержаться от шпильки. Интересно, а он нас отсюда слышит?

Гул. Ближайшая сиреневая панель напряженно вибрирует. Бездна, как я умудрилась сесть прямо под этим вампирским кошмаром? Но светлейший куратор вроде молчит? Ага, и посматривает на меня с легкой усмешкой. То есть это лично мне приветик? Чтоб лишнего не болтала? Отвечаю максимально вежливой улыбкой и чуть склоняю голову в поклоне. Великий чуть приподнимает одну бровь. Интересуется результатом воздействия? Чуть пожимаю плечами. Ну вибрирует. Жить можно.

— Такое чувство, что он смотрит прямо на меня, — взволнованно шепчет Катя.

— Просто в зал. Я думаю, тут многим так кажется. Просто очень хочется, чтоб так оно и было, вот и мерещится.

Меж тем светлейшая Ева поднимается за кафедру и открывает собрание.

— Интересно, а он со студентками знакомится? — Катю мало заинтересовала Ева.

— Только в экстренных случаях на голодный желудок.

Панель надо мной снова гулко завибрировала. Вот и ясно, кто у нас еще декана не слушает. Интересно, а она одна вибрирует, или это я только ближайшую слышу? Начала оглядываться, присматриваясь к другим панелям. От них вроде ничего. Или уже вообще ничего не гудит? Взглянула на вампира. Вновь вопросительно приподнятая бровь. Тихонько киваю на ближайшую панель и поднимаю указательный палец: одна? Он опускает глаза: да.

— Ты что, никогда не хотела познакомиться с вампиром? — не может успокоиться Катя. Вот не повезло ж с соседкой. Интересно, а во время Его речи она тоже будет болтать?

— Подруга моя хотела. Очень сильно.

— И что?

— И познакомилась.

— Счастливая. И как ей?

— Мне говорили, что понравилось. Но они могли перепутать. Подозреваю, что больше понравилось им.

— Кому им? — не понимает Катя. — А подруга что говорит?

— А подруга ничего уже не говорит, ее ж за Бездну забрали, а оттуда даже писем не присылают.

— Как романтично, — вздыхает девчонка, не отрывая плотоядного взгляда от куратора. — Интересно, а какой он в постели?

— Сонный, — недовольно буркаю я. Вот действительно, что ж их не кидать–то на диваны охапками, если они только об этом и мечтают? Катя вперивает в меня недоуменный взгляд.

— А, ты о сексе? — поправляюсь я. А то возмутится сейчас кто–нибудь, что репутацию его порчу. — Ну, кровожадный, наверно. Он же вампир, ему положено.

Катя сладострастно вздыхает. Глаза с поволокой вновь устремлены на Великого. А я вновь слышу легкий гул. Ненавязчивый такой. И не отсюда. Ближайшая панель «молчит». Начинаю прислушиваться и оглядываться. В углу. Анхен вновь вопросительно поднял бровь. Киваю на дальний угол. Вопрос не снимается. Светлейший куратор желает точнее?

— Крайняя правая по задней стенке, — шепчу негромко. Вампирские очи опускаются. Ответ услышан и засчитан.

— Что? — недоуменно косится на меня Катя.

— Нет, ничего, это я так.

Наконец, слово получает куратор, и тишина становится абсолютной, даже Катя больше не болтает.

— Здравствуйте! Я рад приветствовать в этом Зале… — ну да, он рад, он счастлив, он всех нас любит. Ему даже говорить об этом не нужно, так улыбка его нежна и искренна, так очи его неземные сияют. С первых его слов гул оглушает, панели словно взрываются, мне кажется, сам воздух дрожит от вибраций. Я с трудом слышу, что он там вообще говорит. А говорит ведь какую–то туфту про то, как он счастлив наблюдать, как новая плеяда талантливых и жаждущих знания врывается в наши дружные ряды. Да, у нас тут все дружные, не в бровь, а в глаз. Самый дружный — Общественный Совет, там вообще все как один, мысли друг у друга не читают только потому, что не интересно, они и так там у всех одинаковые.

А зал гудит, и я никак не могу от этого отрешиться. Неприятно. С трудом пересиливаю желание вскочить и убежать. Голова не кружится, тошноты нет, в обморок не падаю, значит, надо терпеть. Ну могу же я это вытерпеть, самой уже интересно. Слышу его с трудом, словно мозг отказывается воспринимать информацию, и звуки пролетают мимо, мимо…

Смотрю на куратора. Красив. Не чертами лица даже, скорее его выражением, всем своим обликом, элегантным и строгим, вдохновением в речах и взоре. А в джинсах он мне все равно нравится больше. Ему, видать, без галстука ленивей изображать Великого Учителя, может просто общаться. Жаль, что вампиры не такие красивые, какими кажутся. Жаль, что он не такой красивый. Хотя — вот Петьку же спас. А зачем ему Петька? Ну я — ладно, интерес у него ко мне. Гастрономический, научный, кто ж разберет, главное есть. А Петька ему на кой? И в Пахомовке тогда — и навестить, и не обидеть… Женить его на мне решил и посмотреть, какие дети получатся? Все равно много лишних телодвижений… И что там Сэнта намекала на его жену? И почему он утверждает, что не женат?..